ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤСолнце стояло в зените, город плавился и «плыл» в дымке летней жары. Фонтаны еще не включили: никто не ожидал, что в этом году тепло вернется на месяц раньше. Люди охотно раздевались и улицы постепенно заполнялись короткими шортами, юбками, футболками, платьями — радость от легкости, пришедшей вслед за тяжелыми теплыми пальто и куртками, росла в геометрической прогрессии. Кто-то предпочитал отсиживаться по прохладным углам, забираться подальше в тень и пережидать дни напролет в спасительной свежести. Школьники не разделяли этих тенденций и каждый день группами высыпали за школьные ворота, разбредаясь в разные стороны без возможности вновь собрать в единую систему вплоть до следующего утра, когда придется возвращаться на уроки.
— Хо, идешь с нами?
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤХо улыбается своей фирменной «квадратной улыбкой», перехватывает лямку рюкзака удобнее и бежит за друзьями, которые собрались в торговый центр потратить последние обеденные на автоматы. Они проторчали до позднего вечера, пока павильоны не начали закрываться, погружая огромную территорию, состоящую сплошь из стекла в мрак.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤОни попрощались у автобусной остановки и Хо развернулся, потому что до дома идти не более двадцати минут. Он брел по пустой улице, изредка встречая людей; наушники расслабляли, подыгрывая юношескому воображению, которое рисовало картины сплошь криминальные. Школьник усмехнулся: за последние десять лет тут даже ДТП не происходило, их район считался безопасным.
На следующее утро в переулке нашли один вакуумный наушник с выцарапанным «H.C.»

— Миссис Чхвэ, — полицейский терпеливо выждал, когда поток женских слез стихнет, — ваш сын мог пойти к кому-то из друзей и не предупредить?

— Вчера мы попрощались на остановке в одиннадцать пятнадцать. Я запомнил время, потому что в это время приехал автобус.

— Бабушка и дедушка уверяют, что к ним внук не приходил. Интернет-кафе поблизости также отрицают факт присутствия школьника.

«Я без вести пропал, от меня нет новостей.»

— Какой красивый, — гнусный смешок резал тишину так же хорошо, как острие ножа полосовало смуглую кожу школьника. В голове стоял гул, но этот голос Хо запомнил на всю жизнь: низкий, с хрипотцой, растягивал слоги, словно говорящий намеренно игрался со своей жертвой. — Какой невинный.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤОт страха парень оцепенел. Его челка слиплась, а затылок болел, что-то мерзко затекало за шиворот школьной формы. Мужчина приговаривал на своем невнятном, пока мальчишка через тонкие хлопковые брюки чувствовал холодным пол с мелкими неровностями. Его руки оказались связаны за спиной, но даже так Хо не мог ими пошевелить, будто мышцы перестали слушаться.
— Укольчик как укол комара, — и смех. Смех заполнял пространство зловещими нотами, от которых кровь стыла в жилах. Хо дергается, но вместо этого заваливается на бок, оцарапав щеку о какие-то камни.
— Не надо так, ты ведь повредишь себе, — от приторного голоса подступила тошнота, желудок сжался, стараясь извергнуть из себя остатки вчерашнего обеда.

У ада не было срока годности,

и мужчина, явно склонный к любованию подростками, превратил жизнь Хо в круглосуточный филиал концлагеря. Он не гнушался ничем, иногда приводя в свое убежище других мальчишек. Хо среди них «держался» дольше по непонятным причинам. Школьник молился каждую минуту, чтобы однажды острый наконечник ножа, которым похититель щекотал ребра своей жертве, пробил жизненно важный сосуд и душа, истощенная, изнеможенная, потасканная, униженная, уничтоженная покинула тело.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤХо плакал, стенал, умолял, унижался, грозился, соглашался, хитрил, но все было безрезультатно. Мужчина играл с ним, каждый раз придумывая новое развлечение, лишь для виду поддерживая мальчишеское тело в состоянии жизнеспособности.
— Давай-давай, глотай.
— Давай, улыбнись.
— Давай, прекрати плакать.
— Давай, прекращай.
— Давай.
— Давай…
— Дай.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤСотня фраз, выплевываемая мерзким ртом, усугубляла положение. Хо чувствовал, что его конец близок, и был так рад этому.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤОн лежал на тонком одеяле, которое не спасало ни от холода, ни от боли, связанный по рукам и ногам, смотрел в потолок. Один глаз заплыл, второй слезился. Очертания темницы давно знакомы, но мозг отказывается принимать их, постоянно находя новые детали. Мимо бегали крысы, которых привлекали помои, больно кусали за щиколотки. Над головой скрипел потолок, оповещая, что похититель вернулся домой.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤЛишь единожды мужчина совершил ошибку, понадеявшись, что игрушка слишком истощена, и не закрыл дверь. Хо воспользовался этим, с трудом преодолевая ступени, ползком он добрался до двери, от яркого света резало глаза, но медлить нельзя.
Он полз дальше, прислушиваясь ко всем звукам, пока не добрался до кухни. С трудом поднявшись, он кое-как достал до ножа и перерезал веревки, вернув способность свободно перемещаться. Спотыкаясь на каждом пороге, Хо сбежал за пределы дома, обнаружив, что рядом лес. Страх перед хищниками притупился на фоне того насилия, которое оставлял за своей исполосанной спиной. Он потерял счет часам, постоянно плутал, падал, впадал в бессознательное состояние, терял сознание, приходил в себя. Ему удалось выйти на дорогу, где парня, которого столичный Департамент искал уже три недели, подобрали. Карусель из испытаний закрутилась быстрее, постоянно кидая то в больницу, то на допрос, то в родительские объятия. К моменту, когда юноша мог более-менее внятно рассказать, что с ним произошло, в разных частях города обнаружили несколько тел мальчиков от тринадцати до девятнадцати лет. В городе орудовал серийный маньяк.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤХо попал в юрисдикцию Федеральной программы по защите свидетелей Соединенных Штатов Америки и перестал быть школьником Хо. Жертве изменили все, но не смогли подменить воспоминания о пережитом. У Хека развилась депрессия, тревожность зашкаливала возможные показатели, с ним постоянно работали специалисты. Прошло три года и Хек стал Тэхеном, снова переехал и стал помощником в ветклинике небольшого городка. Мнительный молодой человек двадцати четырех лет мало кого интересовал, поэтому у Тэхена вышло ухватиться за надежду адаптироваться в обществе. Он никогда не чувствовал себя частью общества: ему постоянно казалось, что каждый может увидеть клеймо, каждый смеется в глаза и тычет за спиной пальцем, каждый осуждает, что он выжил в отличие от тех мальчишек, каждый обвиняет его в том, что он жив. Таблетки давно не моветон, минимум вылазок в многолюдные места, максимум одиноких вечеров в небольшом доме, который ему предоставила WITSEC.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤВоспоминания продолжают обвиваться петлей у шеи, выводя сознание молодого человека на новый уровень. Он уже не может отличить, где граница безумия, находя себя в диалоге с личностями странными и даже не совсем живыми. Он сломан. Он забракован. Он недостоин улыбок и тепла. Внутри него война продолжается каждую секунду.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤГлухой стук сердца, бьющегося в пустой грудной клетке, заглушал остальные звуки клиники, ноги Кима вмиг стали ватными, колени подкашивались. Тревога заглянула в каждый уголок сознания, нагло вторгаясь на пир и размахивая костлявой ладонью, ликуя из-за побледневшего лица доктора, хаотично облизывающего сухие губы. Прошло шесть лет с последней встречи Тэхена и мучителя, но воспоминания остры даже спустя года. Прерывистое тяжелое дыхание и испарина на висках обличают страх, самое низменное и неожиданное чувство, на которое способен человек. Страх смотрит на мир огромными глазами и глушит вибрации, заставляя совершать ошибки; больше всего доктор боялся, что идет прямиком к смертельному фиаско. Он не знает, как отреагирует, если увидит этого Стэнли: будь тот обычным посетителем, чей образ давно стерся из памяти, или тем самым — Ким сглатывает болезненный ком — кореец не подготовлен и замедляется с каждым шагом. Под белоснежным халатом высоко поднимается грудь, а раскрытый рот выпускает тяжелый выдох, губы дрожат и это совершенно невозможно контролировать. До финальной точки осталось несколько метров и они даются тяжелее всего, словно на ногах появились кандалы, чей звон теперь стоит в ушах.

[indent] Тэхен появляется у стойки регистрации и видит только Грейс, которая панику не разделяет и продолжает листать свежий выпуск журнала. Лишь подняв голову и заметив серое лицо Тэхена, она напрягается и выпрямляет спину.
[indent] — Все хорошо? — Ким мотает головой неоднозначно. — Мужчина резко вспомнил о каком-то деле и оставил это, — девичьи пальчики с красным лаком толкают по гладкой узкой столешнице коробку. Юноша открывает крышку и перед глазами все плывет.

hello, my boy

[indent] Кореец смотрит на открытку без единого опознавательного знака и молчит. Часы в приемном покое тикают громко, отсчитывая секунды до окончания смены. Уже пара часов, как наступили сумерки, скрыв за собой несовершенства городка. Людей меньше не стало, но изменился темп горожан: они перестали спешить, будто в это время суток все замирает, практически прекращая движение. Столько лет федеральная служба убеждала, что программа гарантирует безопасность. Столько лет его перепрошивали, меняя личность стирая старые за ненадобностью, и все зря. Желудок скрутило в беспокойстве, длинные худые пальцы почти нырнули в коробку, чтобы достать открытку, но резкий голос сбоку отрезвил. Господин Мун словно пощечину влепил, отстранив юношу от стойки.
[indent] — Простите... — пошатываясь на негнущихся ногах, доктор Ким подошел к кулеру с водой, стаканчик дрожал и вода лилась мимо, попадая на руки, на пол, на халат, когда молодой человек пытался запить таблетки, горстью высыпанные в ладонь. Психотерапевт категорично отказывалась от отмены препаратов, считая, что успокоительные позволят пациенту вести нормальный образ жизни, помогут избежать панических атак и тревожных приступов.
[indent] — Да, я в порядке, — расфокусированным взглядом кореец смотрит сквозь людей и предметы.

[indent] — Нет, я не в порядке.

[indent] Когда прибыл наряд полиции, стало шумно. Киму не нравятся ажиотаж и спешка, но в свете странного инцидента, значение которого доступно единицам, увильнуть от пристального внимания не удается. Тэхен глубже погружается в себя, желая оказаться в кровати и видеть липкий сон. Он откроет глаза и с нервным смешком диагностирует: снова приснился кошмар. Вплоть до последнего криминалиста Тэхен сидел у ресепшена, опустив голову и смотря на свои руки. Шесть лет назад на запястьях цвели тонкие синие линии — следы от веревок, чуть позже букет алел красными тонкими шрамами. Сетка капилляров и вен под смуглой кожей пульсировала, нервируя воспаленное сознание. Фантомный зуд покрывал все тело, мурашки охлаждали спину и руки, покрывая те маленькими бисеринками. Следователи крутились поблизости, но никто не подходил к бывшей жертве маньяка. Маленький мальчик, спрятавший лицо в ладонях, дрожал, вздрагивая от собственных всхлипов. Восемнадцатилетний подросток задыхался, возвращаясь к мрачной холодной камере, панически боялся темноты и сжимал плечи ногтями.
[indent] — Все в порядке, — повторил он, сгрызая до кровяного мяса ноготь большого пальца. Игры психопата больше вышли далеко за пределы запуганного разума, обосновавшись среди обычных людей, в которых не распознать опасность. Тэхен озирался, но галерея лиц смазалась и слепить узнаваемые очертания он уже не мог, на ощупь ориентируясь среди присутствующих. Молодой человек намеренно не вслушивался в разговоры, страшась услышать нечто леденящее душу. А ведь он почти привык к этому городу и новой легенде своего появления. Ему нравилось работать с животными и белая кошечка теперь может стать последней пациенткой.