[indent] Ён откидывается на спинку стула, заламывает руки за шею и ведет головой из стороны в сторону в мнимых попытках стереть усталость. Хрустит, пока чернильный блеск меркнет на краях стекляшки в сорок карат; навскидку. Джун крутит камень в руках без особой вовлеченности в процесс, оценивающе цокает и Ён вторит ей, прищелкивает языком, словно подтверждая сказанное. Расчет за определенный тип услуг берет свое начало в кошельке заказчика и заканчивает явно не в мягком бархате и малахитовых стенах. Ён подвигается ближе, упирается локтями в стол и бездумно скользит глазами по увлекательным теням от резьбы на шкатулке, самому изделию, кочует по всему незваному на письменном столе, пока не упирает взгляд в Эрин Морган.

[indent] «Бонус» — говорит Эрин. Задаток, ценой и ценностью превышающий оплату счета-фактуры на художественное воплощение всех ее затаенных желаний и изысков стандартного набора. «Приносит удачу» — льет дальше. Так сказали Эрин, уверили, что стоит только пожелать и вселенная услышит, и под дудку крысолова притянет фортуну, удачу и фатум в едином обличье; неволей, но главное — результат. «Брак, но стоящий» — разбирайтесь своими силами, ее дело — предложить, заинтересовать, бросив собакам кость; остальное — уже на усмотрение псов. Только согласие — обязательно. Любопытный поворот, о котором стоит подумать шире.
[indent] Ён упирается большим пальцем в губу, прикусывая его — привычка, бесполезная, но прошедшая с ним чуть больше, чем Джун. Выражает степень задумчивости, где-то между псевдо и закосом в превосходительной степени. Ён прищуривается, открывая шквальный огонь «вопросами на интуицию». Около правды, скользя по граням слов и фраз Эрин Морган, где спустя десять минут плотного разговора, бедняжка сдает с поличным друзей друзей, что поведали истинный промысел «Mortis»; подружек этих друзей, которые не столько навели Эрин на правильную мысль, сколько подсказали способ как достичь желаемого, предварительно затарившись безусловно нужной и раскрывающей все необходимые чакры ерундой из лавки в Чайна-Тауне; контакты этой самой лавки, откуда, к слову, «камушек» из малахитовой шкатулки; и еще с десяток полезных до пяток связей, которые никак не мэтчились с изначальным запросом. Однако, Ён не жалуется, просматривая собственноручно составленный контракт в разы внимательней, чем видевшая его впервые Эрин, красивым росчерком отдавшая себя «Mortis» вчистую. Впрочем, тридцать семь минут предварительных ласк и двадцать сверху можно было потратить на что-то более вразумительное. — Что ж, миссис Морган, — Ён едва ощутимо сжимает тонкую ладонь, поданную явно не для рукопожатия, и жестом указывает в сторону выхода, попирая приличиями и установленным обществом порядком. — Наш администратор свяжется с вами ближе к завершению всех сопутствующих процессии приготовлений. — Ён исправляет свой намеренный промах предупредительностью и провожает Эрин Морган до дверей. Его рука скользит меж лопаток женщины, упирается где-то в середину спины и надавливает чуть сильнее, побуждая сделать первый шаг за порог прежде, чем в она успеет открыть свой очаровательный рот повторно. — Ждите благих новостей.

[indent] — Что думаешь? — Ён тянет из кармана рубашки примятую пачку, достает себе сигарету, не спрашивая протягивает и Джун. Щелчком прикуривает, прожигая основу чуть больше положенного. — Нужно просмотреть связь по которой она вышла на нас. И сделать вывеску менее примечательной, — уголок губ приподнимается в легкой ухмылке. Ён тянет носом воздух — запах уже ощущался — и глубоко затягивается, наслаждаясь вкусом и горечью табака. — А шкатулка занятная. Схожу-ка я за кофе и загляну по дороге в ту лавку. — Ён делает очередной вдох-выдох, наполняя легкие дымом, и кивает своим словам покладисто, мол и то верно, что ж ходить вокруг да около, сбегает он. Нужное место — в паре кварталов от Гаслампа, что едва ли не центром города считается. А они — «Mortis» — явно не в центре.  — Тебе холодный американо со льдом? К слову, про администратора я не шутил, там парочка резюме у тебя на столе. Выбери на свой вкус, — буквально. Мало ли, вдруг не подойдет в будущем — что добру пропадать. — Не скучай. — Скучай-скучай, Джунни.

в квартале от лавки всякой всячины «Hyakki Yagy»
[indent] Тело ломит. Ломит, как после добротной драки. Сперва Ён слышит собственный вздох, потом ощущает жжение в стертых ладонях. — ...поторопись пока он не очухался. — Рядом вибрируют голоса, но сквозь звон в ушах прорывается один белый шум. Фон кривляет кого-то, Ён не понимает кого, даже не пытается уловить. Ён слегка в шоке, Ён отходит от шока, когда находит себя на земле рядом с черной «бэхой» с примятым капотом, таким же, как и пачка сигарет в его кармане. — Уже очухался? Так быстро? Валим скорее, — взгляд скользит по первой полосе и, не найдя ничего занятного, соскакивает; перемещается вниз, на правую руку, где серебряный обод жжет раскаленным прутом, пока сила жнецов сращивает ребра. Звук резво срывающихся в забег шин припадает на момент принятия Ёном горизонтального положения. Вот так, на раз выворачивая нутро другого, не может определить ощущения своего собственного тела: ломит, но ломит все целиком, без ощущения отдельно рук и ног, или даже головы. — Черт, — автоматом достает пачку, достает одну из двух уцелевших сигарет и кидает в рот. Щелкает пальцами, прикуривая, и терпеливо игнорирует голос разума. Ёну везет, стечение обстоятельств иль финт судьбы, но людей вокруг немного, один, два и обчелся. Хороший знак, однако, он все равно позвонит Джун, сразу, как только найдет мобильный. — Пресвятая Изанами, чертов июнь, — усмешка съедается дымом, Ён давится и откашливается в два «кха». Подбирает телефон с треснутым экраном у обочины и проверяет на фарт; рабочим оказывается. Ён хмыкает и раздумывает насколько фартовым окажется он.
[indent] Пятый по счету гудок разбивает безукоризненное «ну?». «Чего надо? ты же только что ушел» — с марского на человеческий. — Представляешь, меня сбил автомобиль, — расстроенный вздох «почему же не насмерть» молчит между строк. Слишком много кавычек на такой короткий абзац, скажи же? Ён тоже так считает, пока на паузе растягивает затяжку на две. — Ага, ха-ха. К первому нужно про связь добавляется нужно номер два — просмотреть камеры на стыке Айленд авеню и Маркет стрит. Помимо уличных, записи могут быть у кофейни «Au revoir», прачечной без вывески и магазина видеоигр «Non-stop». Я счастливчик, — зажав сотовый плечом, Ён меняет докуренную сижку на новую и не глядя бросает пустую пачку в мусорный бак. Зато при смене рук отмечает потерю. Помимо его уязвленной гордости. — И номер черной «бмв» сможешь выторговать с мегапикселов? Кажется, я забыл свой перстень-печатку в кармане у одного из ребяток. Секунду, — Ён останавливается возле фургончика с кофе, отдающими вайбами восьмидесятых: «пацифик» на капоте, широкие линии и цветы вдоль кузова в мнимых попытках скрыть ржавчину выглядят сомнительно, но, — один латте макиато и американо со льдом. — Ён отходит на пару шагов, приваливается спиной к рисованной маргаритке, чтобы продолжить звонок. — Думаю, стоило взять шкатулку с собой. Привезешь? Я и твой кофе будем ждать в лавке. Шествие сотни дем... — мобильный не хочет слушать ответ Джун и сбегает, уходит по-английски, не прощаясь. Ён устало трет переносицу, делая последнюю затяжку прежде, чем везение закончится окончательно. — Ваш заказ готов.
[indent] Лавандовый раф и колд-брю с содовой совсем не походят на то, что он заказывал.

[indent] Бонус выглядит подозрительным.

[indent] Не сам алмаз, но принцип его получения. Большой, явно дорогой [хоть точную его ценность еще только предстоит выяснить в антикварной лавке] и отчего-то совершенно не нужный своей владелице. Той самой, что едва ли пару минут назад жаловалась на свое положение и недвусмысленно намекала на необходимости упокоить на удивление бодрого и пышущего здоровьем супруга. Эрин Морган могла его продать и выручить приличную сумму денег, с лихвой покрывшую бы полугодовой отдых где-то на райских островах с одним [или даже парочкой] неутомимых любовников. В общем-то, она могла купить этот остров и заявиться в Агенство эксклюзивных ритуальных услуг «Мортис» с деловым предложением бартера. Скорость, в общем на бонусы сверх-уговоренной оплаты. «Если вы приедете на этот остров, я дам вам поплавать бесплатно. Рыбок половить и так далее»  или что-то вроде этого. Никто не удивился бы. С алмазом или без, Эрин могла делать все, что взбредет ей в голову. Просто подумать, захотеть и отвалить солидную сумму исполнителю. Вообще-то, если вдаваться в детали, муж мешал ей разве что фактом своего существования, мирно находясь рядом и осыпая привередливую супругу всеми благами. Эрин могла бы и потерпеть, но она привыкла получать все. Ее раздражал не столько Мистер Морган, сколько сам факт отсутствия желаемого результата. И она отказывалась смириться. Во всем остальном, хорошим утешением были безлимитные «виза» и «мастер кард». Она могла обновить гардероб, без зазрения сменив свои винтажные и мега эксклюзивные «Диор» и «Прада» на такие же, но новые [любопытная манипуляция, учитывая истинный смысл винтажных вещей, однако, как говорится «у богатых свои причуды»]. Купить новый автомобиль или положить деньги в банк на Каймановых островах до востребования в связи с чрезвычайной ситуации. В конечном счете, кто знает сколько еще проживет Мистер Морган, если Агенство эксклюзивных ритуальных услуг «Мортис» откажется брать за сверхурочную и, к тому же, не слишком интересную работенку.
[indent] Насколько же отчаялась Эрин Морган, что решила отдать дорогой алмаз в качестве бонуса за гарантию исполнения рутинной работенки?

[indent] Эрин Морган едва ли может позволить себе другие методы.
[indent] Не то чтобы она не пыталась, без зазрения совести рассказывая о каждом из неудачных «раундов». Сама она использовала другое слово, однако ее упорство и желание финализировать брак, увенчав его громкими похоронами, сделало свое дело. Теперь, в рамках разговоров, не покидающих стены Агенства, Эрин именовалась никак иначе чем «боец». Соответственно, сами ее истории стали частью одного боя, как будто разделяя его на раунды. Так было проще, а еще, намного забавнее. Эрин пыталась, насколько это было возможно и так или иначе терпела поражение, не смотря на все старания и тщательную подготовку.
[indent] Так, в первый свой раунд Мистер Морган умудрился избежать автомобильной аварии, чудом справившись с управлением эксклюзивного мерседеса с заранее испорченными тормозными колодками. Сложно даже представить как. Но факт остается фактом. Что самое забавное, мужчина даже не заметил что что-то не так. Эрин же, сочла это досадным стечением обстоятельств, списав все на прихрамывающий навыки работы со сложными механизмами. Не стоит пускать собственную судьбу на самотек и верить статьям из интернета и уж тем более отдавать дело на откуп незнакомцев с сомнительных форумов. В следующий раз супруга Мистера Моргана была готова и доверила судьбы дражайшей половины в руки профессионала. Впрочем, и этот раунд не увенчался успехом. Проверенный исполнитель провалился, буквально «пролетев» мимо намеченной цели в окно третьего этажа офисного здания в центре бизнес-района Чикаго. Как итог: Мистер Морган в неведении, несостоявшийся убийца —в гипсе по самые мочки уха, а Эрин, как само собой разумеющееся, в слезах. Были и другие попытки. Третья, четвертая и пятая — провалились посколько Мистер Морган передумал ехать в командировку. Шестая и седьмая — были сорваны внезапными изменениями стабильного на протяжении десятка лет расписания. Восьмая и девятая — оказались настолько постыдными, что Эрин даже не хотела их вспоминать. Десятая. Одиннадцатая. «Мортис» оказался двенадцатым.
[indent] — Странная она, — Джун провожает новоиспеченную клиентку взглядом, без особого интереса рассматривая подписанные размашистым почерком листы. — Оставь холодный американо себе, я буду капучино.

.     .     .     .     .

[indent] — Представляешь, меня сбил автомобиль
[indent] — Не то чтобы я сомневалась в твоих способностях, —  Джун пересекает холл нового здания «Мортис» проходя мимо пустого стола, за которым должен восседать администратор. Сам факт покупки огромного здания в дорогом районе Чикаго, был более чем очевидной подсказкой. «Мортис» будет расширяться и пусть сейчас этот хол пустует, а кресло к столу потерялось где-то на складах службы доставки, рано или поздно придется уступить и согласиться нанять администратора. Она просто не хочет мириться со стопками бумаг, коими уже который день завален ее стол. Оба стола, тот что в кабинете не остался в стороне, пусть даже Джун проводит не более часа в стенах «показательного» офиса. Кто-то должен разбирать горы хлама и писать отказы. Сейчас, ее единственная задача запустить в одного конкретного гончего статуэткой Инков, ранее украденной из музея где-то в Мексиканской глуши. Джун уже создала бота, но даже это не избавляло от мейлов, факсов и писем. В конечном счете, администратор был не худшей из возможных идей и все же, все папки с резюме потенциальных сотрудников улетели в шредер как только за Ёном закрылась дверь.

[indent] — И чем ты был так занят, что не заметил машину? Балда.

.     .     .     .     .

[indent] Джун пересекает многолюдную улицу, чудом разминувшись с двумя идиотами в строительных костюмах, устроившими игру на выживание со случайными прохожими, которые по «счастливой» случайности оказались на «нужной» стороне улицы. Громко ругаясь, один из них закрепляет сомнительную конструкцию, удерживающую металлическую балку, в то время как напарник суетливо напоминает о «внезапно» наступившем времени ланча. Пара шагов, шкатулка с алмазом летит на тротуар в тот самый миг, как один из прохожих торопливо лавирует между строительными конструкциями, суетливо ускоряя шаг.
[indent] — Извините, не заметил!, — мужчина скидывает рюкзак службы доставки и быстро подбирает шкатулку и алмаз, отдавая их Джун. Занятый своими мыслями он едва ли заметил что держит в руках. Мара могла бы оторвать нахалу голову, однако, серые круги под глазами и мятая зеленая толстовка явно свидетельствовали о и без того убогой жизни. Ругнувшись, Джун закидывает камень обратно. Она никогда не любила выходить на улицу до захода солнца. Слишком много людей. Осколок черного солнца защищал от дневного света, но не от идиотов.
[indent] Пронзительный крик.
[indent] Джун отрывается от экрана телефона, подходя ближе к внезапно образовавшейся в нескольких метрах толпе зевак. Металлическая балка, плохо зафиксированная на сомнительного вида конструкции все же упала, придавив рыжего паренька насмерть. Зеленая толстовка медленно окрашивается в багряный. Рядом из рюкзака доставки вывалились чьи-то спагетти в соусе болоньезе.
[indent] Так себе упаковали.
[indent] — День сегодня… все — хуйня, давай сначала, — она останавливается возле фургончика с кофе, швыряя шкатулку на небольшой столик акурат между двумя стаканами с кофе. Достает сигарету. Джет пару секунд, прежде чем Ён провернет свой излюбленный фокус. Выпускает струйку дыма.
[indent] — Мало того, что собрала все возможные и не очень пробки, дважды чудом разминулась с идиотами, решившими ехать на красный посреди интенсивного трафика и чуть не сломала ногу, едва не провалившись в открытый люк, — облачко сизого дыма растворяется рядом с не особо довольным данной компанией баристой, — так еще и паренька, обогнавшего меня в квартале отсюда, придавило металлический балкой, — Джун не было его жаль. Она едва ли жалела хоть одну живую душу. Но любые промедления, особенно если они были связаны с полицией, грозили задержками и, как следствие, потерей времени и денег. За три с лишним сотни лет вкусы могут поменяться, однако в этом она была стабильна, ровно как и всегда. Никто не хочет терять деньги.
[indent] Джун качает головой. Едва ли, подобное было нормой для «Мортис».
[indent] — Я смотрю твой день не лучше, — она хватает стакан и делает глоток кофе, тут же выплюнув его обратно, — Это еще что за дичь?!
[indent] — Наш фирменный колд брю с тоником, — голос бариты звучит обиженно.

монеточка  запорожец
Ты — нереальная очень
В блике случайном моей зажигалки

Слезы выматывают. Голова болит из-за перегруженности от стресса или потому, что она так часто шмыгала носом, что мышцы физически утомились? У нее не было никаких сил разбираться с Клеем, его претензиями, облитыми гостями и возмещением убытков. Хлое хотелось, чтобы от нее отстали. Дали спокойно выплакать боль и обиду, промыть и зализать раны, покурить и почувствовать себя, наконец, кем-то кто сойдет за человеческое существо.

   Принс держит руку под струей холодной воды, пока жар из ладони не начинает отступать, а вода уходящая в сток не перестает быть окрашена в розовый. Только после этого Хлоя прячет россыпь мелких ранок под полотенцем для рук. Скорее всего в комнате отдыха есть нормальная аптечка, но она не собирается ее искать. Здесь и сейчас, для нее и этой работы, уже все кончено.

   Она благодарна Ричи, что та вступается за нее, ругается вместо нее с Клеем, берет на себя все то, на что у Принс уже нет сил. Благодарна, что та берет ее за руку, что забирает их вещи и уводит прочь из этой комнаты отдыха, этой вечеринки, этого душного, от своего высокомерия, здания и выводит на улицу, где Хлоя, наконец, начинает дышать.

   - Знаешь, что самое смешное? - говорит она, когда идут по парковке к машине Амбер. К груди она прижимает рюкзак, который схватила, когда Рич утаскивала ее подальше от Клэя, вокруг руки все еще обмотано полотенце - менеджер волен вычесть его стоимость из тех копеек, за которыми она все равно не намерена возвращаться, губа разбита и опухла. Она дожидается, пока девушка на нее обернется и заканчивает предложение, - Клей был прав: я и правда накурилась перед банкетом.

   Хлоя начинает смеяться и с этим узел в груди, наконец-то, развязывается. Да пошел к черту этот Клей, эти гости и эта работа. Плевать. Плевать, что скажут родители, что с наличкой в карманах можно будет попрощаться, что теперь снова придется ходить по собеседованиям. Это все будет когда-нибудь завтра. А сегодня у нее свободная весенняя ночь и она собиралась впитать ее до последней капли.

   - Это, конечно, был ахуенный мув - уволиться, - Принс не может не признать, что она в восхищении от бунтарского поступка Ричи. - Я... не знаю, что сказать. Спасибо? - Что вообще говорят в такой ситуации? Какой этикет выражения благодарности, когда твоя коллега решает уволиться вместе с тобой в знак протеста капитализму? Хлоя сомневалась, что сможет найти подходящую этому случаю открытку в магазине.

   - У тебя есть аптечка? - Хлоя не водила ничего сложнее велосипеда, но со времен учебы еще помнила, что по нормам в каждой машине должны быть средства первой помощи. Правда, "должны" не всегда гарантировали, что они есть на деле. Она дергает ручку двери и садиться, вслед за Амбер, в машину, на пассажирское сидение.

   Это было странно. Быть здесь. Быть рядом с ней. Они не были подружками, почти и не общались никогда, а тут вдруг разделили одно увольнение на двоих. Не будь Хлоей собой, она бы наверняка спросила, почему Ракель так сделала, зачем защитила ее, зачем решила подставиться вместе с ней. Но Принс была Принс - не фейри по крови, но воспитанная ими - она лучше понимала мир только когда в нем был привкус безумия. Ракель была как раз ее уровня безумия. Оказывается. Она и не замечала в ней этого раньше, считая, что они с этой девушкой слишком разные, но сейчас, сидя вместе с машине, она чувствовала какое-то  р о д с т в о . 

   - Ну, вроде же не так плохо? - Осторожно, чуть шипя от боли, отдирая ткань от подсохших мест, Хлоя с помощью Рич размотала полотенце, чтобы посмотреть что там с рукой. Залить бы всю ладонь спиртом и оставить заживать. Насколько глубоко можно порезаться стеклом? В голову настойчиво лезли образы иголок, скальпелей и шелковых ниток, Принс скрестила бы пальцы, чтобы до такого все-таки не дошло, если бы этими самыми пальцами могла шевелить. - Ведь так же? - Она поднимает взгляд на Ричи, надеясь услышать что-то вроде "до свадьбы заживет! жить будешь!", но та выглядит столь же озадаченной, как и Хлоя. - О, черт, у меня нет страховки, - точнее есть, но в клинике Ричмонд-дистрикта, куда Амбер, как и всем людям ход закрыт. - Думаешь тут есть где-нибудь бесплатная клиника?

Кормили хлебушком соек вроде бы
С лучшей девушкой в этом городе
Запорожец дедушкин, дворники снег метут
Посидим до следующей хорошей песни тут

[indent] — Гадость какая, — Эрида брезгливо поднимает тарталетку с имитацией черной икры, будто она способна ее укусить. Смотрит на брата взглядом полным отчаяния [примерно так, если верить книгам в кабинете отца, смотрели представители еврейского народа на поработивших их египтян] и с не меньшим отвращением разжимает пальцы, даже не удосужившись проверить попало ли «угощение» обратно на широкое золоченое блюдо или приземлилось где-то между фруктами [к счастью натуральными] и  безвкусными [как и все в этом доме] бокалами с шампанским. Подобные закуски на мероприятии их уровня больше походили на шутку или издевку. И будь она чуть более высокомерной [читать: окажись в настроении «полный разнос»], это угощение, предназначенное для работяг и прочих отбросов улиц, но не как не элиты ковена, полетело бы ровно между глаз [Эрида — перфекционистка] тупоголовой хозяйке вечера. Однако, за красноречивым жестом следует лишь усталый вздох. Будь она организатором вечеринки [никогда и не при каких обстоятельствах, Вельзевул упаси] и подобного бы не случилось.

[indent] — Кажется, слухи о том что некоторые ковены… — Эрида не называет конкретные имена, но делает красноречивую паузу, явно давая понять о ком речь. — начали терять свое влияние — правда, — лениво пробежавшись по пестрой толпе, разрядившейся в непрактичную [негласное правило истинного ведьминского общества в период карнавала]  одежду из исключительно дорогих и редких тканей [та еще роскошь, но стоит лишь попробовать заявиться на мероприятие в чем-то «обычном» и лицо будет потеряно на десятилетия вперед], она останавливается взглядом на парочке подростков, забившихся в угол между немного топорной репликой Давида, стыдливо прикрывшей причинные места фиговым листочком  [стоит ли говорить что в оригинале ничего подобного не было] и тяжелыми бархатными портьерами [полная безвкусица], обрамляющими деревянную арку. Эдакий странный намек на утраченный шик.

[indent] — Смотри, — она приподнимает бокал, указывая в сторону подростков,  с особым энтузиазмом утаптывающих пирог с дичью и спаржей. Мальчик и девочка, погодки похожие друг на друга как две капли воды [казалось, в Эриде должна проснуться сентиментальность, однако она чувствует лишь нарастающее уныние] были настроены решительно, судя по всему отрывались по полной пока их родители занимались первым в этом году приемом, — Думаешь из них вырастет хоть что-то толковое?, — не то чтобы Эриду действительно интересовала судьба этих двоих. Будучи совершенно откровенными, ее редко [читать: никогда] заботило чье либо благополучием и едва ли Эрида хоть раз прилюдно проявляла эмпатию свойственную среднестатистическому члену общества. Более того, периодически [читать: после каждого приема, официальной поездки, выходного в кругу семьи, а еще по четвергам, пятницам и каждый второй понедельник месяца] сокрушаясь от того что люди слишком привыкли жить в стаде, она неоднократно представляла как улицы Европы опустеют. Нет людей — нет проблем. Эрида мечтала остаться одна. Ну как одна, Деймос просто не в счет. Он был есть и будет, как "вторая половинка" или "долбаный банный лист", все зависит от настроения, качества утреннего кофе и количества улыбок, которое за день надо послать чтобы не быть похожей на полоумную социопатку [прямая цитата от "обожаемой" маменьки].

[indent] — Возможно здесь станет чуточку больше места, — осушив бокал, она ставит его на край стола, обтянутого не достаточно хорошо выглаженной скатертью и подхватывает новую порцию. Инициация в ковене — момент решения доли. Эрида его едва не завалила свою [не из бесталанности, скорее тупости и желания насолить ранее упомянутой маменьке], вытянув корявое заклятие  в последний момент. Как полагается, на самых сложных, по мнению среднестатистических ведьм, заклятиях [и это в период резни гугенотов, когда улицы Парижа буквально тонули в крови]. У этих детей едва ли получится соответствовать требованиям так же легко. В то время как близнецы не готовились к «экзамену» следуя за растущей не по годам гордыней [и обычной человеческой ленью], большинство семей в составах крупных ковенов упорно толкало своих чад под пресс многочасовых практик, заставляя зубрить, читать, изучать и повторять [кошмар, по другому и не скажешь]. Исходя из организации приема, едва ли у этих двоих будет орда педагогов, оплатить которых стоит едва ли не целое состояние. Можно сколько угодно разглагольствовать о перспективах, но мирам правят сила, магия и деньги. Эти дети словно обделены всем и сразу. Ну что ж…

[indent] — Пожалуй, мне надо выйти подышать, — Эрида разворачивается на каблуках едва заметив «Лиззи» обворожительно сверкающую всеми тридцати-двумя зубами, отбеленными с помощью хитрого сплетения зелий и магии [на что только не используют силы] рядом со старшим сыном семейства Локвуд и его все еще  упорно притворяющимися молодыми, родителями. Не дожидаясь момента когда сердобольная мамаша притащит потенциального жениха [эту улыбку и «естественный» смех Эрида и Деймос выучили раньше чем слово «мама»], она направляется в сторону балкона, боковым зрением замечая брата, вышагивающего рядом. Деймос не нуждался в объяснениях, тем более что там где для его сестры нарисовывался «Милая, смотри какой чудный мальчик, у вас будут потрясающие детки» его самого ждала потенциальная невеста.

[indent] — Черт, — остановившись в шаге от спасательной двери, Эрида натягивает улыбку, уставившись на хозяйку вечера с видом ополоумевшего гризли, готового если не перегрызть глотку, то, как минимум, оставить на ней парочку трофейных шрамов. Пребывая в настроении «полный разнос» она бы примерно так и поступила, но стараясь не высовываться, Эрида упорно увиливала от любых диалогов и желающих пообщаться, оставляя светские беседы на брата. Мать четко дала понять, что ее статистика "неудачных выходов" в данном году стремиться побить все предыдущие рекорды. Не то чтобы ее это хоть сколько смущало, однако растущее внимание со стороны «Лиззи» означало некие сложности в работе. Эрида и так испытывала творческий кризис, буквально выцеживая из себя мотивацию работать над новыми ритуалами,  улучшением хитроумных сплетений в парных заклинаниях и вылазками «на благо ковена». Италия и так грозилась стать испытанием [Эртда любила маскарады и и с братом традицию появляться на них каждый год, но была крайне опечалена расширенным складом участников, который не включал Тео, но добавлял «Лиззи»]. Не хватало повышать это испытание до максимального уровня, выпуская на арену финального босса раньше времени.

[indent] — Эри, Деми, как чудненько что вы присоединились к нашему скромному мероприятию. Как ваша мама? Ей нравится?, — Тереза [привлекательная примерно как столетнее чучело скунса  в музейном архиве], обмахивается веером прикрывая наигранный смешок. Эрида натянуто улыбается, прикидывая как обойти женщину с наименьшим сопротивлением до того как «Лиззи» кинется в бой.

[indent] — Кажется мама хотела высказать свой восторг лично. — не придумав ничего лучше, она предпринимает попытку лобового столкновения и успешно прорывается, «споткнувшись» о тупой вопрос на последнем отрезке.

[indent] — А как вам интерьер? Мы не так давно пригласили очень именитого, если вы понимаете о ком я, художника и освежили гостиную, говорят это последний писк моды в Европе. Воспоминание об канувшем в лету прошлом и романтика утерянных цивилизаций, мы к слову вдохновлялись…

[indent] — Невероятно. — Эрида прерывает поток бессвязной мысли, до того как Тереза перейдет на второй заход подразумевая под лаконичным ответом ни что иное как комплимент, — Как будто итальянский ренессанс варварски сношали с Античностью, а после подложили под старую добрую классику. Ой, — Тереза зеленеет, раздуваясь словно  готова вот вот взорваться  [могло б быть забавно, не перегороди эта рухлядь единственный путь к отступлению]. Эрида пожимает плечами, уставившись на Деймоса фирменным взглядом аля милашка, — Я что, это вслух сказала?

все, что было "до" — не считается
Ни на этом приеме, ни вчерашним вечером, ни сегодняшним утром.
Никогда и нигде, если там не находилось той зеркальной симметрии, что присутствует в его жизни с рождения.

— Милая Тереза, — Деймос пробегается кончиками пальцев по предплечью «леди» сверху вниз, едва ощутимо скользит вдоль медиальной подкожной вены аккурат к ее серцевине — жестом фокусника уводит внимание, смещая фокус с классического приема своей младшой сестры — говорить прежде, чем думать — к скрытым увлечениям женщины категории «слегка за сорок, максимум пятьдесят». — Эрида недавно открыла для себя нового прозаика... признаться честно, не ожидал ничего стоящего от текстов наших современников, — наполненный по кайму фужер с игристым кочует в свободную руку мужчины — благо лакеи, словно единственный непорченный товар в этом доме [пусть и самого низшего качества], оказываются достаточно смекалистыми, чтобы считать во взгляде и легком качке подбородком безмолвный приказ — чтобы тот мог с галантностью истинного кавалера заменить опустевший бокал хозяйке вечера.

— Но он оказался поистине самородком. И ее комплимент вашему интерьеру вдохновлен прямой цитатой. Как же там было, милая? «Чего жаждет сердце, того ищут и руки»... нет, не то, — Деймос переводит взгляд, мимолетно [непозволительно долго для человека его статуса] задерживая тот в треугольнике из ключиц и ложбинки между грудей, тянет губы вправо — на грани улыбки и непрямого предложения, которого так отчаянно жаждет Тереза. Случайность или прихоть судьбы, но сегодня он оказался не в том месте и не в то время, чтобы успеть застать хозяйку вечера в объятиях кого-то из прислуги.

— Впрочем, не суть. Главное — в сочетание невозможного и в то же время естественного, ужасного и нормального. Ваш вкус, Тереза, исключительно тонок. И оценить его по достоинству могут немногие. К счастью, Эрида как раз тот еще ценитель, — Деймос поворачивает голову в сторону сестры, делая глаза шире — дает отмашку для начала спектакля, в котором дыхание девушки уплотняется, вдох через нос становится судорожней, не хватает только картинно приложить ручку ко лбу и пасть к ногам любимого братца в обморок. И пока первый акт не нашел свою кульминацию, он перехватывает Эриду за узкую талию, притягивая к себе ближе. — Эри, милая, у тебя какой-то нездоровый румянец. Ты плохо себя чувствуешь? Должно быть, от шампанского, — [такой лютой бурды еще поискать нужно]. Понимаете, Эрида не пьет, но в честь вашего вечера решила сделать исключение, — будь ситуация иной, близнецы бы давились смехом на это абсолютно идиотское утверждение — кто-кто, а этот белокурый ангел на деле перепьет дородного мужика, что говорить о предложенных тут «напитках». — Прошу нас простить.

— Будешь должна мне, сестренка, — тихо на выдыхе, мажет кончиком носа по виску, пока находит злополучную ручку злополучной балконной двери, которая ведет во спасенье. — По гроб жи-и-изни.
•    •     •
В воздухе пахнет тошнотворной взвесью: спиртом [шампанское оказалось не единственным промахом при составление алкогольной карты], резким ароматом табака, терпким одеколоном, и совсем немного, но так, что Деймос улавливает мгновенно — слабый, но все еще узнаваемый запах дурмана, достать который можно в одном хорошо знакомом близнецам месте [с припиской на полях мелким шрифтом, где указаны последствия этого выбора, включая летальный исход для всех жаждущих легкой наживы, денег и жизни].

— Знаешь, что самое абсудное и вместе с тем занятное? — Деймос улыбается — нет, скорее оскаливается — на этот раз вполне искренне, пока пальцы шарят в кармане камзола, отыскивая собственный табак. — Большинство из них ведь на полном серьезе считают происходящее шиком, — кавычки удается обозначить легким жестом одной руки, пока другой он неспешно раскручивает табакерку.

— Если бы не необходимость поддерживать семейное дело, — серебрянная коробочка с витиеватым инициалом клажется обратно в карман, а Деймос перехватывает сиграету пальцами, затягиваясь в полную грудь: век бы нас здесь не видели.

Он выдыхает куда-то в воздушную подушку между их лицами — стоит спиной облакотившись на перила, Эрида — скрестив руки на груди напротив, почти зеркальное отражение его самого — и наклоняется ближе. — Мы с тобой герои какой-нибудь подгулявшей трагедии: имеем все, что нам не нужно, и жаждем того, чего у нас нет, — не выдерживает, фыркает на собственную фразу, секундой позже закидывая голову кверху, чтобы рассмеяться живее, ярче, — сво-бо-ды, — произносит по слогам, будто заклинание.

— Думаю, выеду на неделе за город, надоело гнить за столом, заваленным кучей бумаг, до которых и дела нет, и скучными приглашениями, — в тусклом свете фонаря татуировки, виднеющиеся в прорезях манжето, складываются в витиеватые линий, праобразы переплетенных между обой змей — тавро коварства и хитрости в давние времена. Он делает очередную затяжку. — К тому же, Тэо отправил сообщение, что нас ждет кое-что любопытное. Сюрприз, говорит, — у таких, как Деймос всегда поднят подбородок и опущены уголки губ, и они смотрят на жизнь так, как будто не может быть иначе, нежели он решил, нежели ему хочется.

— Не люблю сюрпризы.